Незапланированный маршрут военкора Симонова

Писатель, поэт, драматург Константин Симонов большинству из нас знаком по роману-трилогии «Живые и мертвые» и знаменитому стихотворению «Жди меня». Те, кто немного глубже изучал его биографию знают, что в детстве юный Кирилл (а именно такое имя дала мама будущему писателю) жил в Рязани и учился в гимназии №2, а в декабре 1941 года приехал в освобожденный райцентр Михайлов в качестве военного корреспондента «Красной звезды» и подготовил знаменитый очерк «Дорога на Запад». Сегодня мы с вами узнаем благодаря каким обстоятельствам состоялась та знаковая поездка и повторим «незапланированный маршрут военкора Симонова».

Продолжительность маршрута - 2 часа 10 минут (без учета обратной дороги до Рязани).
Протяженность - 69 километра 500 метров.

Гимназия №2 города Рязани

Детские годы, прошедшие в Рязани, оставили в душе советского мальчишки глубокий след. Дружба со сверстниками, обучение в начальных классах опытно-показательной школы Рязанского института народного образования (сегодня гимназия №2), рязанские яблоки, резные наличники на окнах и убегающие к Оке тропинки. Еще долго потом он переписывался со своей одноклассницей Еленой Карпельцевой, которой помогал носить школьной и с которой сверстники их дразнили «жених и невеста».

Долгое время на фасаде здания гимназии №2 находилась мемориальная доска, свидетельствовавшая о том, что с 1925-1927 годах здесь учился Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и государственных премий Константин Михайлович Симонов. Но после окончания ремонта в 2025 году на место она почему-то не вернулась.

Во время последнего приезда в наш город в 1974 году на Симонов признался: «Для меня Рязань – очень многое в жизни».

А теперь представим сорок первый год…

Тогда на Рязанскую землю Константин Симонов попал совершенно случайно. В его напряженном фронтовом графике такой точки, как Михайлов, первоначально не значилось… Предполагалось, что корреспонденты Симонов и Высокоостровский, а также два фоторепортера – Бернштейн и Темин – направятся на двух самолетах У-2 из столицы в только что освобожденный войсками Красной Армии Елец. Однако рано утром вылететь из-за различных проволочек не получилось. При тогдашней очень причудливой конфигурации фронта кратчайший путь в Елец лежал через Рязань.

Пока самолеты дозаправлялись горючим в Рязани, а летчики обедали, выяснилось, что вылетать на Елец уже поздно. Летчики легли спать, не позаботившись перед этим проверить, как поставлены и закреплены машины на аэродроме. За ночь разыгралась чудовищная метель, которая буквально сдула самолеты с полосы и нанесла довольно серьезный урон. Вылет в Елец откладывался еще, как минимум, на день. Симонов назвал все произошедшее «глупейшей историей».

Так как сидеть без дела никто из военкоров не хотел, а в утренней сводке прошло сообщение об освобожденном днем ранее Михайлове, решили (далее цитируем Симонова): «Чем нам сидеть здесь, лучше поехать в Михайлов сделать хоть какой-нибудь материал, – а там будет видно». То, что затем увидел фронтовой корреспондент в городе на Проне, запомнилось ему на всю жизнь. Впервые его глазам предстала картина подлинного разгрома казавшейся многим в ту пору непобедимой немецкой армии. Именно поэтому к образу освобожденного Михайлова он впоследствии возвращался неоднократно.

Воинское захоронение, овраг из кинофильма «Возмездие»

Овраг между деревнями Волдыревка и Демкино Константин Симонов впервые пересек в декабре сорок первого на чахлой полуторке, стремясь в освобожденный Михайлов. А буквально несколькими днями ранее – на его северном склоне произошла трагедия. В результате несогласованных действий советский самолет разбомбил один из танков Т-26 17-й танковой бригады. Погиб радист Кирилл Колдоба, за могилой которого сегодня ухаживают местные жители.

То ли из-за любви писателя к Рязани, то ли еще по какой-то причине во второй половине шестидесятых неподалеку от Орехового озера началось возведение руин Сталинграда – глобальной декорации для съемок художественного фильма по второй части романа-трилогии «Живые и мертвые». Увы, во время экранизации между писателем и руководством картины возник конфликт. Симонов снял заглавие «Солдатами не рождаются» и свою подпись со сценария. В 1967 году лента вышла на советские экраны под названием «Возмездие».

Для съемок сцен в диких «сталинградских» степях был облюбован широченный овраг между деревнями Волдыревкой и Демкино Рязанского района. Тот самый овраг, который в декабре 1941 года, двигаясь своей «дорогой на запад», пересекал на чахлой полуторке Константин Симонов вместе с Леонидом Высокоостровским, Виктором Теминым и Михаилом Бернштейном… Сюда навезли кучу различной техники – от немецких танков до штабных автобусов.

Памятник павшим воинам

Село Елино или как оно называлось во время войны Захаровское 2-е. Ниже расположено село Попадьино, в котором в декабре сорок первого ночевал Симонов. Этот населенный пункт также упоминается в очерке «Дорога на Запад». Образ у села скорее собирательный, но сюжетные линии невыдуманные – а действительно произошедшие в ноябре-декабря сорок первого на Рязанской земле.

Упомянутые в очерке убитые милиционеры и девушка-врач – это погибшие от рук оккупантов начальник захаровской милиции Андриан Усачев, участковый милиционер Василий Косоруков и медсестра Катерина Саморукова. Погибли они неподалеку от райцентра Захарово.

Убитые здесь разведчики погибли действительно на окраине Попадьино. Но похоронены они в Рязани на Мервинском кладбище. Разведчики-красноармейцы 17-й танковой бригады Яков Лебедев и Андрей Терещенко были застигнуты врасплох немецким пулеметом утром 27 ноября 1941 года.

Ну а предателя-австрийца Симонов, скорее всего, перенес в Попадьино из Скопинского села Казинка, где такой человек действительно проживал и активно сотрудничал с пришедшими немцами.

Больница, в которой пил чай и ночевал Константин Симонов со своими товарищами-корреспондентами не сохранилась.

Подчеркнем, что полная версия очерка опубликована в книге «От Черного до Баренцева моря», в «Красной звезде» 17 декабря 1941 года опубликована сокращенная версия. Строки о селе Попадьино в нее не попали.

Монумент-стела в виде штыка у села Поярково

Недалеко от села Поярково Михайловского района у самой дороги Рязань-Михайлов стоит 15-метровый монумент в виде четырехгранного русского штыка, обращенного на запад. Стела была открыта 7 мая 2005 года в рамках празднования 60-летия Великой Победы над немецко-фашистскими захватчиками.

Это потрясающее место пронизывает своей энергетикой практически каждого путника, сделавшего остановку у грандиозного монумента.

30 ноября здесь вели бой с фашистскими оккупантами танки 17-й танковой бригады, а также бойцы рязанского добровольческого полка и владимирские курсанты. Первый бой не стал победным, но и не был проигран. Дело в том, что 17-я танковая бригада получила срочный приказ о передислокации. Днем ранее немцы подошли к Химкам на северо-западной границе Москвы, складывающаяся там ситуация требовала срочных мер. Танки выводились из боя по одному и отправлялись в Рязань для погрузки на эшелон. Одновременно был дан приказ на отход и остальным частям группы.

Именно отсюда же в ночь с 6 на 7 декабря сорок первого года началось контрнаступление советских войск на южном фланге Московской битвы, окончившееся разгромом немецкой группировки в Михайлове и изгнанием оккупантов с Рязанской земли. С этих позиций в бой ушла 330 стрелковая дивизия 10-й армии Голикова.

Вниз уходит дорога, по которой на полуторке Симонов ехал в освобожденный Михайлов. А чуть поодаль возвышается Богословская церковь села Хавертово, на которой немцы в сорок первом расположили одну из огневых точек, и которая до сих пор хранит шрамы того далекого боя.

Селу Хавертово и деревне Поярково присвоено почетное региональное звание «Рубеж воинской доблести».

Площадь освобождения в Михайлове

«Михайлов. Город разбит артиллерией. Ни в одном доме нет стекол. Ясли, городская библиотека, школа — все загажено. На полу валяются обломки обгоревшей мебели, обожженные листы книг. Немцы осквернили город, но сжечь не успели. В жестоком бою стремительным натиском части генерала Голикова обошли город с двух сторон и ночью, в трескучий мороз, пошли на штурм. Немцы не выдержали и бежали после яростного ночного уличного боя» - напишет Симонов в «Дороге на Запад».

Только убитыми немцы потеряли до 250 солдат и офицеров. Согласно документам 330 стрелковой дивизии красноармейцы захватили 160 грузовых машин, одну бронемашину, один танк, 18 орудий, 20 мотоциклов и 10 легковых машин.

В том же сорок первом после командировки в отбитый у захватчиков Калинин (Тверь) Симонов напишет: «В этом смысле Калинин представлял собой иную картину, чем Михайлов. Там (в Михайлове – Ред.) чувствовался разгром, здесь – отступление».

Площадь Освобождения – святое место для каждого михайловца. 7 декабря 1966 года на площади «Освобождения» Михайлова в честь 25-летия освобождения города – был торжественно открыт памятник: обелиск в честь воинов 10-й армии, освободившей город на Проне от немецко-фашистских захватчиков в ночь на 7 декабря 1941 года. На торжественном открытии присутствовали офицеры 1113 стрелкового полка 330 стрелковой дивизии освободившие оккупированный город.

Памятник-трактор ДТ-75 у техникума в Михайлове

Второй и последний раз Константин Симонов приехал в Михайлов в сентябре 1972 года.

Несколькими месяцами ранее - 3 июля – неподалеку произошла трагедия… Рязанский комсомолец Анатолий Мерзлов вместе с товарищами работал на пшеничном поле. Это была его вторая жатва - после того, как он окончил училище механизации и получил профессию тракториста. Анатолий трудился на своем стареньком тракторе, подбирал солому. Последняя вспыхнула от случайной искры. Сражаясь с огнем, спасая трактор, Анатолий получил страшные ожоги и через 13 дней скончался в больнице. Сгоревший трактор ДТ-75 стоит теперь в Михайлове на территории сельхозтехникума, который носит имя Анатолия Мерзлова.

Коллеги из «Комсомольской правды» предложили Константину Симонову опубликовать очерк-размышление о том, стоила ли попытка спасти трактор человеческой жизни.

- И вот я за двести двадцать километров от Москвы, в селе Прудские Выселки, в окрестностях старого русского города Михайлова, в котором я был последний раз почти тридцать один год назад, в декабре сорок первого, в то утро, когда армия генерала Голикова выбила оттуда войска Гудериана, - писал на страницах «Комсомольской правды» Константин Симонов. - Не сразу, а уже по дороге к Михайлову я задним числом подумал, что товарищи из «Комсомолки» в данном случае обратились ко мне, а не к другому писателю моего поколения, наверно, потому, что кто-то в газете вспомнил мою старую корреспонденцию, присланную тогда, в сорок первом, из Михайлова. Ну, что ж, - подумал я, - они по-своему правы. Знакомые по войне места рождают в нас не только воспоминания, но и сравнения. И эти сравнения порой бывают нужны.

Опубликованный на весь Советский Союз очерк о михайловском юноше пропитан такой болью, что его просто невозможно читать без эмоций.

В больнице Анатолий в первый же день спросил про свой трактор:

- Как трактор?

Трактор его не спасли и спасти не могли, но ему сказали неправду, в данном случае хорошо понятную, - что трактор более или менее в порядке, можно будет на нем работать.

- В поступке Мерзлова есть нечто, ставившее его в моем сознании в один ряд с солдатами, заставляющее думать о нем как о человеке не только готовом первым броситься в огонь, спасая свой трактор, но и при других обстоятельствах готовом первым подняться в атаку... – напишет Симонов. - Кстати, первому подняться в атаку - это почти самое трудное, если не самое трудное на войне. И именно на это - самое трудное на войне - у Мерзлова хватило решимости, а у человека, который был там, в поле, рядом с ним, - не хватило.

В очерке вообще много воспоминаний о Михайлове сорок первого и много параллелей с войной…

В 1977 году (незадолго до своей смерти), отвечая на вопрос опять-таки журналиста «Комсомольской правды» Василия Пескова (1930–2013) о счастливых днях на войне, Симонов скажет: «Их было много. По большей части они совпадали с днями, которые нас всех тогда радовали. Но можно вспомнить и что-то личное… Есть под Москвой городишко Михайлов. Не забуду того радостного чувства, с которым я въезжал в него. Это было зимой сорок первого. Городок был буквально забит немецкими грузовиками, танками, броневиками, штабными машинами, мотоциклы валялись целыми сотнями. Это было свидетельство: немцев бить можно, и мы будем их бить».